|
Предыдущая Следующая
Первое крупное произведение Маяковского, отразившее октябрьский переворот и первый этап борьбы пролетариата за свою власть, — это «Мистерия Буфф» [1918], «героическое, эпическое и сатирическое изображение эпохи». В «Мистерии Буфф» воплощены некоторые типичные черты пролетарской поэзии военного коммунизма. Политическая направленность, публицистическая заострённость «Мистерии» чрезвычайно сближали её с пролетарской поэзией того периода. Космичность восприятия революционных событий, типичная для поэтов «Кузницы», пышно расцвела в «Мистерии» [«Места действий: 1) Вся вселенная, 2) Ковчег, 3) 1 картина: Ад, 2 — Рай, 3 — Земля обетованная»]. Социалистический характер мотивов поэзии, особенно социалистические мотивы освобождённого труда, то, что типично для представленной Д. Бедным линии пролетарской поэзии, воспринят, освоен и Маяковским («Трудом любовным, приникнем к земле / все, / дорога? кому она. / Хлебьтесь поля! / Дымьтесь фабрики! / Славься! / Сияй! / солнечная наша / Коммуна»). Но в «Мистерии Буфф» ещё сильны отзвуки проблем, волновавших Маяковского в дореволюционный период (абстрактный человек, социалистический рай). В «Мистерии Буфф» Маяковский как бы прощается с своим абстрактным человеком. В момент, когда «нечистым» трудящимся угрожает голодная смерть на отвоёванном у эксплоататоров ковчеге, является человек, отзвук гуманистической мечты поэта, и указывает им путь борьбы, маня трудящихся в землю обетованную, где «сладкий труд не мозолит руки» и «работа розой цветёт на ладони». Человек-водитель воплощается в нечистых, и этим Маяковский словно говорит: «Смотрите, тот человек, о котором я орал всю свою жизнь, борясь за него с законом, с религией-цепью, властью вещей оказался воплощённым в батраке, в кузнеце, ибо эти люди достойны того социалистического рая, о котором мечтал мой человек, идя сквозь ужасы, отчаяние и гнёт капиталистического мира». Во втором варианте «Мистерии Буфф» [1921] этот же человек фигурирует уже в качестве пришедшего рассказать нечистым как очевидец о социалистическом рае («Я видел, — говорит он, — тридцатый, сороковой век. Я из будущего времени просто человек»). Здесь Маяковский уже умеет видеть в рабочем того времени человека социалистического будущего. Как ни пытался Маяковский конкретизировать очертания земли обетованной, всё же и во втором варианте картины социалистического рая слишком общи, абстрагированы, и при виде их на Маяковского нападает «косноязычь».
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
