|
Предыдущая Следующая
Издание столь необычного сборника Зощенко в предисловии мотивирует следующим образом: "Видимо, читатель меня воспринимает не совсем так, как критика. Я решил опубликовать эти письма. Я больше года сомневался, стоит ли мне это делать" [Зощенко 1991: 345]. Действительно, в первый раз об этой книге Зощенко заговорил с Чуковским 23 августа 1927 года: "Боже, какие дурацкие получаю я письма. <…> Хорошо бы напечатать собрание подлинных писем ко мне - с маленьким комментарием, очень забавная вышла бы книга" [Чуковский: 409-410]. 1 января 1929 года В. В. Зощенко сделала запись: "Михаил сообщил мне, что собирается издавать книгу - "Письма читателей"" [Зощенко 1997: 78], а спустя почти два с половиной месяца, 26 марта 1929 года, Чуковский отметил в своем дневнике: "Зощенко весь захвачен теперь своей книгой "Письма к писателю", прочитал ее мне всю вслух" [Чуковский: 468]. Видимо, определенные события 1927-1928 гг., недвусмысленно свидетельствовавшие об изменении литературного климата в стране, повлияли на Зощенко и в результате склонили его, не любившего читать и получать письма [Чуковский: 363], к изданию этой книги.
Чрезвычайно серьезно относившийся к критике [Зощенко 1997: 78-79; Томашевский 1985: 196; Чуковский: 410], Михаил Зощенко особенно страдал от всевозможных обвинений в свой адрес в 1927 году после выхода в свет "Сентиментальных повестей". В "Известиях" 14 августа 1927 года была помещена резко негативная рецензия Ольщевеца на "Сентиментальные повести" [Томашевский 1994: 148-152], а 16 августа в дневнике В. В. Зощенко появилась следующая запись: "<…> Михаил прибавил, что вообще его литературное положение начинает колебаться, что на него начинают коситься большевики, что почти подряд запретили три его статьи и что вообще все тревожно и шатко" [Зощенко 1997: 75].
Язык произведений Зощенко, наравне с обвинениями в мещанстве, был излюбленной мишенью критиков, свидетельством чему является рецензия Вешнева, помещенная в журнале "На литературном посту" в № 11 за 1927 г.: "<…> она <речь. - М. Р.> искусственна, она сделана, вот почему ее комизм деланный" [Томашевский 1994: 155]. В качестве ответа Зощенко публикует в книге письмо, написанное тем самым языком, который Вешнев считает искусственно сконструированным: "Обычно думают, что я искажаю "прекрасный русский язык", <…> что я нарочно пишу ломаным языком для того, чтобы посмешить почтеннейшую публику. <…> Я пишу на том, языке, на котором сейчас говорит и думает улица" [Зощенко 1991: 370-371].
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
