|
Предыдущая Следующая
В этих примерах медицина выступает в своей профессиональной роли, лишь намекающей на аналогичные действия властей предержащих. Но иногда она сливается с ними и непосредственно – в виде институционального смыкания с государственными структурами.
Действительно заболевшего рабочего не отпускают домой и не лечат, так как новая инструкция подозревает в симуляции всех; больной чуть не умирает («Случай на заводе»). Рассказчик вызывает скорую человеку, сломавшему ногу, но оказывается, что это протез, и рассказчику придется отвечать за ложный вызов («Гибель человека»). «Студент[-бомбист]… очнулся в больнице. Над ним склонилось доброе лицо врача. "Вы тут бредили… называли разные имена. Но… на меня вы можете вполне положиться. Я сам когда-то увлекался идеями"… [Оказалось, что] этот врач – агент полиции» (ГК; 3: 297).
Интересный казус образуют случаи, когда медицина и собственно власть оказываются, наоборот, противниками:
Врача с большим мешком ошибочно подозревают в незаконном вывозе зерна из деревни, обыскивают, но вынуждены извиниться («Доктор медицины»).
В этом варианте расщепления власти (см. выше) медицина оказывается невинной жертвой, а (советская) власть как таковая – разоблачаемым виновником.
Многочисленны и иные, часто более мягкие, формы вторжения медицины в частную жизнь человека. Например:
Врач интересуется жилищными условиями пациента-неврастеника и под видом лечения переменой обстановки пытается навязать ему квартирный обмен («Клинический случай»).
Ambi. Яркий пример противостояния медицины и государственной власти есть в одном из исторических эпизодов из эпохи раннего средневековья в ГК, причем в ироническом свете представлены обе стороны.
«У [королевы Австрахильды] было, по-видимому, какое-то внутреннее заболевание, поскольку лучшие врачи того времени терялись… [Х]отя… за полтора года она переменила девять врачей… ей делалось все хуже… "Я, говорит… ваше величество… [н]адеялась, что это порядочные люди… а они вон куда загнули – я теперь, как видите, умираю, наверно, через этих врачей" … " А я их на пушечный выстрел к себе не подпускаю [, говорит король Гунтрам]. Это вы дали маху" … "Вот я теперь и прошу вас отрубить головы у этих медицинских работников"… – "Что другое… а это сделаю с превеликим удовольствием…". И это, конечно, произошло оттого, что королева, наверное, сильно разочаровалась в медицине, что было вполне естественно в ее критическом положении» (3: 291–292).
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
