Биография
Произведения
Критика
Библиография
Фотографии
Гостевая книга
Бедность


       Нынче, братцы мои, какое самое модное слово, а?
       Нынче самое что ни на есть модное слово, конечно, электрификация.
       Дело это, не спорю, громадной важности — Советскую Россию светом осветить. Но и в этом есть пока что свои неважные стороны. Я не говорю, товарищи, что платить дорого. Платить недорого. Не дороже денег. Я не об этом говорю.
       А вот про что.
       Жил я, товарищи, в громадном доме. Дом весь шёл под керосином. У кого коптилка, у кого небольшая лампочка, у кого и нет ничего — поповской свечкой светится. Беда прямо!
       А тут проводить свет стали.
       Первым провёл уполномоченный. Ну, провёл и провёл. Мужчина он тихий, вида не показывает. Но ходит всё-таки странно и всё время задумчиво сморкается.
       Но вида ещё не показывает.
       А тут дорогая наша хозяюшка Елизавета Игнатьевна Прохорова приходит раз и предлагает квартиру осветить.
       — Все,— говорит,— проводят. И сам,— говорит,— уполномоченный провёл.
       Что ж! Стали и мы проводить.
       Провели, осветили — батюшки-светы! Кругом гниль и гнусь.
       То, бывало, утром на работу уйдёшь, вечером явишься, чай попьёшь и спать. И ничего такого при керосине не видно было. А теперича зажгли, смотрим, тут туфля чья-то рваная валяется, тут обойки отодраны и клочком торчат, тут клоп рысью бежит — от света спасается, тут тряпица неизвестно какая, тут плевок, тут окурок, тут блоха резвится...
       Батюшки-светы! Хоть караул кричи. Смотреть на такое зрелище грустно.
       Канапе, например, такое в нашей комнате стояло. Я думал, ничего себе канапе — хорошее канапе. Сидел часто на нём по вечерам. А теперича зажёг электричество — батюшки-светы! Ну и ну! Ну и канапе! Всё торчит, всё висит, всё изнутри лезет. Не могу сесть на такое канапе — душа протестует.
       Ну, думаю, не богато я живу. Противно на всё глядеть. Работа из рук падает.
       Вижу, и хозяюшка Елизавета Игнатьевна ходит грустная, шуршит у себя на кухне, прибирается.
       — Чего,— спрашиваю,— возитесь, хозяюшка?
       А она рукой машет.
       — Я,— говорит,— милый человек, и не думала, что так бедновато живу.
       Взглянул я на хозяйкино барахлишко — действительно, думаю, не густо: гниль и гнусь, и тряпицы разные. И всё это светлым светом залито и в глаза бросается.
       Стал я приходить домой вроде как скучный.
       Приду, свет зажгу, полюбуюсь на лампочку и ткнусь в койку.
       После раздумал, получку получил, купил мелу, развёл и приступил к работе. Обойки отодрал, клопов выбил, паутинки смёл, канапе убрал, выкрасил, раздраконил — душа поёт и радуется.
       Но хоть и получилось хорошо, да не дюже. Зря и напрасно я, братишечки, деньги ухлопал — отрезала хозяйка провода.
       — Больно,— говорит,— бедновато выходит при свете-то. Чего,— говорит,— этакую бедность освещать клопам на смех.
       Я уж и просил, и доводы приводил — никак.
       — Съезжай,— говорит,— с квартиры. Не желаю,— говорит,— я со светом жить. Нет у меня денег ремонты ремонтировать.
       А легко ли съезжать, товарищи, если я на ремонт уйму денег ухлопал? Так и покорился.
       Эх, братцы, и свет хорошо, да и со светом плохо.
      

© М. Зощенко, 1925 г.
Счетчики:

Ссылки для поклоников Зощинка:

Hosted by uCoz