|
Предыдущая Следующая
Нагибин:
"А что там криминального?"
Зощенко:
"Вы же говорили, что помните наизусть мои рассказы".
Нагибин:
"Это не тот рассказ".
Зощенко:
"Возможно. Но вы помните хотя бы человека с усами".
Нагибин:
"Который орет на часового, что тот не пропускает Ленина без пропуска в Смольный?"
Зощенко кивнул:
"Я совершил непростительную для профессионала ошибку. У меня раньше был человек с бородкой. Но по всему получалось, что это Дзержинский. Мне не нужен был точный адрес, и я сделал человека с усами. Кто не носил усов в ту пору? Но усы стали неотъемлемым признаком Сталина. "Усатый батька" и тому подобное. Как вы помните, мой усач - бестактен, груб и нетерпяч. Ленин отчитывает его, как мальчишку. Сталин узнал себя - или его надоумили - и не простил мне этого".
Нагибин:
"Почему же с вами не разделались обычным способом?"
Зощенко:
"Это одна из сталинских загадок. Он ненавидел Платонова, а ведь не посадил его. Всю жизнь Платонов расплачивался за "Усомнившегося Макара" и "Впрок", но на свободе. Даже с Мандельштамом играли в кошки-мышки. Посадили, выпустили, опять посадили. А ведь Мандельштам в отличие от всех действительно сказал Сталину правду в лицо. Мучить жертву было куда интереснее, чем расправиться с ней".
В заключение беседы Нагибин подал полезный, но несколько запоздалый совет:
"А вы написали бы просто "какой-то человек".
Зощенко:
"Это никуда не годится. Каждый человек чем-то отмечен, ну и отделите его от толпы. Плохие литераторы непременно выбирают увечье, ущерб: хромой, однорукий, кособокий, кривой, заика, карлик. Это дурно. Зачем оскорблять человека, которого вовсе не знаешь? Может, он и кривой, а душевно лучше вас".
В посмертном двухтомнике М. Зощенко усатый грубиян все-таки превратился в "какого-то человека". Таким нехитрым образом редактор защитил Сталина (уже покойного и осужденного за культ личности) от "клеветнических инсинуаций".
Михаил Михайлович Зощенко
Один артист спросил у Зощенко: - Как я должен читать ваши рассказы, чтобы завоевать у слушателей успех? - Вслух, - ответил писатель. К известному врачу однажды явился пациент с жалобой на апатию, отсутствие аппетита, затяжные приступы меланхолии. Как выяснилось, он перепробовал все средства, все лекарства, но ничего решительно не помогает. Внимательно выслушав, тщательно исследовав иппохондрика, врач предложил ему последнее радикальное средство - читать по одному рассказу в день: перед завтраком, обедом и ужином. Правда, добавил врач, произведения Зощенко под запретом, но он, доктор, во имя медицины рискнет дать больному книгу из собственной библиотеки. - Увы, - грустно улыбнулся пациент, - мне это не поможет. Я и есть Зощенко.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
