|
Предыдущая Следующая
«Отъем». Воровство, грабеж и другие формы лишения собственности встречаются у Зощенко на каждом шагу.
Трамвайные пассажиры легко поддаются на приманку – пакет с тряпками, подложенный некой гражданкой. « – [В]ор не разбирается чего в ем. А прет и прет, что под руку попадет.. Давеча дамочка… цоп пакет и идет… Мужчина, славный такой… Взял прежде пакет и держит. привыкает… А… после встает себе и идет…» («На живца»).
Характерное словечко «цоп» находится в центре повествования в «Аристократке», причем руки, не упоминаемые прямо в кульминационной сцене хватания пирожных, так или иначе фигурируют на протяжении всего рассказа.
«Ежели… мопсик у ней на руках… то такая аристократка мне и не баба вовсе… Выйдем на улицу, а она велит под руку принять. Приму ее под руку и волочусь, что щука… И вдруг подходит развратной походкой к блюду и цоп с кремом и жрет… Она кушает, а я с беспокойством по карманам шарю, смотрю рукой, сколько у меня денег… Съела она с кремом и цоп другое… И берет третье… И берет четвертое… – Ложи, говорю, взад!.. А хозяин… ваньку валяет: … перед рожей руками крутит… – [Х]отя оно и в блюде находится, но надкус на ем сделан и пальцем смято».
Не являясь воровством в буквальном смысле, поведение «аристократки», несомненно, подпадает под понятие "отъема", а также работает на зощенковскую фобию еды.
Хватательные и другие ручные манипуляции пронизывают уже знакомый нам рассказ «Фокин-Мокин» (см. гл. II).
Рассказчика, проникшего в кабинет Фокина в качестве нервного («у меня… руки дрожат»), посетитель принимает за хозяина кабинета и дарит ему в порядке взятки зажигалку. Рассказчик «взял зажигалочку. И крепко пожал руку добродушному посетителю», но признался, что он не Фокин. «[П]осетитель… с бранью стал вынимать зажигалку из моего кармана. Нет, я бы отдал ему сразу то, что получил. Но… разве можно совать руки в чужие карманы? И вдобавок хватать за плечи!.. Хорошенькую зажигалку мне все же пришлось отдать симпатичному владельцу».
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
