|
Предыдущая Следующая
Таков фон. И примеров тьма. И все-таки, возвращаясь к сталинской оценке Маяковского, несомненно, нанесшей вред поэту тоталитарным официозом, напрашивается вопрос: а судьи кто? Почти весь ряд, конечно же, демократический, хотя немалую лепту в поношение Маяковского внесли и патриоты. Но комизм ситуации (или, может быть, трагизм - с какой стороны посмотреть) состоит в том, что, справедливо обвиняя Сталина в директивном тоне оценки - "был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи", - современные оценщики бессовестно передирают ее в своих оценках других писателей, далеко превосходя по директивности тон самого диктатора. Примеры настолько показательны, что, сведенные вместе, производят впечатление игры в передразнивание. Посудите сами:
"Бродский был последним поэтом русской культуры..."; "Юрий Левитанский был последним поэтом русской классической традиции..."; "Именно Мандельштам закрыл пушкинскую культуру..."; "Булат Окуджава - последний поэт пушкинской поры"; про Липкина: "...не только последний поэт южно-русской школы, но и последний представитель Серебряного века...".
Создается впечатление, что в самое последнее время хаотическая атака на Маяковского, как и вообще на культурное наследие советской эпохи, пошла на спад. Прозвучала трезвая, не банальная фраза про отношение Маяковского к революции: "Он влюбился в замысел". Патриотическая критика стала приближать поэта к себе: государственник! Еще бы. Многие ли нынешние могут написать агитку на таком уровне, как "Стихи о советском паспорте"?! Но такое приятие, притяжение, пардон, приватизация пока остаются на декларативном уровне.
Забеспокоились новые критики из демократов, убедившись, что заслонить Маяковского другими именами не удается (до сих пор он самый цитируемый и, значит, читаемый писатель в России, в "Словаре современных цитат" ему принадлежит первое место с большим отрывом от остальных) и тоже стали снисходительнее к поэту.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
