|
Предыдущая Следующая
Мои актеры — люди, с которыми можно разговаривать об очень сложным вещах. Во всяком случае, для меня сложных, и театр, которые они строят, театр сложный при всей наивности и простоте восприятия жизни как таковой. Традиция и язык этого театра требуют даже не многочисленных умений, а очень большой внутренней пластики, внутренней душевной пластичности, готовности посвятить себя чьей-то тайне. Мы не иллюстрируем текст или режиссерский замысел, я отношусь к литературе с уважение, она вполне может без меня обойтись. Мне нужно, чтобы актеры рисковали меняться, рисковали стать богаче, ярче, мне кажется, что это важно.
И в этой пьесе я очень многое проверяю через артистов и меняю композицию на репетициях крайне резко. Актеры должны отзвучать, и я начинаю понимать: хватит, достаточно 3-4 актерских реплик, не нужно сцен больших, а иногда нужно. На одной репетиции у Ольги был монолог, достаточно сильный, из воспоминаний Вероники Полонской. Как только она начала говорить, я вдруг услышал, что эти слова не о Маяковском, а о себе. Это интересно в контексте ее книги мемуарной, а на сцене нужно, чтобы было о нем, о факте, об основном событии, об этом конкретном самоубийстве, и важно, что только она ЭТО видела, и недавно еще дыхание стояло над губами, и слово готово было сорваться, но так и не сорвалось. Как он писал: «на кресте распят измученный крик». И когда она говорила что-то о себе, о своем отношении, об аборте, который она от него делала, ее существование на сцене было бессмысленно и подсказало мне, что этого быть не должно в спектакле. Только я дал ей другой монолог, она блестяще справилась. Это очень странно — словно вмешивается сам Владимир Владимирович. Ну, не позволит он, чтобы я о нем пошлость сделал.
На репетициях я очень много рассказываю актерам. Я думаю, что это самое интересное в нашей работе. Близкими по стилю были репетиции у режиссеров двадцатых годов. Мейерхольдовские репетиции не были открыты по линии души, но культурные ассоциации он делал методом — исключая метод логики, анализа, работал ассоциативно. Актеры были окружены ассоциациями и какая-то из них становилась для них основной, визуальная очень часто. Они знали, как сказать, они знали, как присесть, и им можно было сказать: «Как на картине такой-то. Пойдите, посмотрите». Мейерхольд так работал. Таиров работал более распахнуто, но тоже все-таки в культурном контексте. Я работаю прежде всего в контексте человеческом и рассчитываю на нашу близость, на их интерес к моей жизни внутренней, а так как она включает сейчас огромный занятость Маяковским, то и они живут им.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
