|
Предыдущая Следующая
"К ней ходила молочница, молоко приносила. Поскольку муж у ней помер от туберкулеза, так вот она начала заботиться о себе, усиленно питалась. Она пила молоко по два литра в день. И от этого питания она прямо распухла и имела здоровье очень выдающееся. И, наверно, оттого к ней стали заходить в голову разные легкие, воздушные мысли о супружестве. И вот, значит, она пьет молоко около года, все больше поправляется и, между прочим, имеет дамский, обывательский разговор со своей молочницей..." (3: 206; курсивом выделен кусок, отсутствующий в других вариантах). Разговор быстро переходит с якобы неважных тем "жидковатости" молока и дороговизны продуктов на центральную для сюжета проблему женихов, и молоко надолго забывается. Однако оно возвращается в эпилоге, когда молочнице не велят больше носить его.
Отметив связи, тянущиеся от молока к медицинскому и брачному топосам рассказа 12, сосредоточимся пока что на молочной теме. Молочниц в других зощенковских текстах как будто нет, но молоко представлено основательно, в частности, в том же “денежном” разделе ГК, куда входит РКМ:
Старуха-няня, нанятая смотреть за ребенком, "берет младенца, берет пузырек с коровьим молоком и идет по улицам Ленинграда... И под этого младенца она просит". Разгневанные родители объявляют: "Мы вас выгоняем со своего места" ("Рассказ про няню...").
Частичная перекличка по линии молока (и отказа от места) тем примечательнее, что ей сопутствует более существенное сходство: в обоих случаях налицо проникновение коммерческого расчета в святая святых семейной жизни. Не случайно "Рассказу про няню", с его мотивами младенчества, нищенства и негативной материнской фигуры, находятся красноречивые параллели в ПВС 13.
Прежде всего, там есть главка, оригинально сопрягающая образ неприятной няни с молочно-коровьей темой:
Уложив детей, нянька рассказывает им сказку о доброй фее, которая удаляет нечисть из постели, и злой фее, которая появляется при ударе грома и превращает добрую фею в корову, после чего нечисть возвращается в перину и под подушку. "Я долго сижу на кровати, не рискуя лечь на подушку. Утром я не пью молоко, оттого что оно от заколдованной феи" (3: 529-530).
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
