|
Предыдущая Следующая
«выходом в жизнь». Автор в этот раз не «выходит» один, а с товарищами- литераторами, которые, также как и он, возлагают свои надежды на Горького; и выходят они не в «пустоту» и неизвестность, а на дорогу, которая открывает им «виды» и ведет их к цели».
Поиски пути начинались уже в «Рассказах Назара Ильича господина
Синебрюхова», где, правда, проблема «народ и его просветители» ставится не в пушкинском, а в лесковском ключе. Ведь «Назар Ильич господин Синебрюхов», как и «очарованный странник» Лескова «Иван Северьяныч, господин Флягин», — один из тех «диких, неграмотных и даже страшных людей», о которых писал
Горькому Зощенко. Они дики, потому что неграмотны, и они страшны, потому что слепо отдаются року, не разбирая, где зло и добро. Они оба так же способны на добродушие (Назар Ильич — хороший человек; Иван Северьяныч — доброе дитя), как на жестокость (господин Синебрюхов и господин Флягин убивают). Кто мог бы просветить этих суеверных фаталистов, убийц без вины?
Однако «синекровые» Синягины заинтересованы не синебрюховыми и не флягиными, а, к сожалению, больше «птичками» и цветочками», также
«очарованы» роком, фатализмом, «русским» безволием, так же слепы и темны, как и их «подопечные». «Дружба» двух сословий ни к чему не ведет, ничего не меняет — она бесполезна и бессмысленна. Странник, как и Синебрюхов, делается жертвой не жестоких, а добрых и слабовольных «покровителей».
Но, может быть, слепых представителей привилегированных классов все же реально просветить — по крайней мере, теперь, в XX веке, после революции и переворота всех старых понятий? Такая возможность, по-моему, намечается в сентиментальной повести «Люди». Тут аристократ-либерал Белокопытов возвращается из эмиграции на родину. Вскоре он понимает, что его ребяческие мечты быть полезным родине и там найти свое место никому не нужны. Его ненужность понимает и «куколка-балерина», которая уходит к председателю кооператива. Белокопытов как бы смиряется и отправляется в лес, где живет в землянке (может быть, горько вспоминая отшельника Серапиона, которому так прекрасно жилось в лесу). Внезапно пробуждается жажда мести, и он возвращается в город, очевидно, для того, чтобы убить «куколку», которая оказалась просто «сучкой». Но на пути он видит белую собачку и бросается на нее, терзает, кусает и, наверное, убил бы, если бы не заступилась за собачку ее владелица. Белокопытов не убивает ни куколку-сучку (теперь беременную женщину), ни своего соперника, ни даже себя. Может быть, в этом освобождении от зверства — через «звериное» нападение на животное — и в отказе от всяких «игрушек», будь то «куколки» или другие «вещицы» старого мира, кроется путь к «очеловечиванию» (Блок) аристократа и человека старого мира Белокопытова и всех других «бедных людей», которым пора стать просто людьми.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
