Заведывающая детским домом вызвала к себе няню Еремеевну и официальным тоном спросила:
      - Ты, Еремеевна, какие сказки рассказываешь детям?
      - А какие сказки, - сказала Еремеевна, - разные сказки. Давеча вот про медведя сказывала. Про козла еще сказка такая есть.
      - Завтра праздник, - сказала заведывающая, - Октябрьская годовщина. Надо, няня, что-нибудь рассказать детям про революцию.
      - Ась?
      - Что-нибудь революционное, - сказала заведывающая. - ;
      Что-нибудь, няня, героическое о революционном прошлом. Ну, г воспоминания, что ли...
      Няня сердито высморкалась в конец праздничного передника и с обидой сказала:
      - Я этого не знаю. Я, матушка Елена Семеновна, политграмо- ;
      ту не сдавала. Не знаю, что к чему и почему. И может, не поймут дети, трехлетние-то...
      - Поймут, - строго сказала заведывающая. - Про революцию дети поймут. Они нам смена.
      Няня еще раз с обидой высморкалась в передник и ушла, бормоча:
      - Ладно. Рассказать можно. Язык, он без костей. А только, мать моя, я не ответчик, ежели дети испужаются...
      Вечером, собрав детвору вокруг себя, няня уселась в кресло и начала рассказывать.
      - Дак вот я и говорю, детишки-ребятишки, - начала няня. - " В некотором царстве, в некотором государстве произошла эта самая революция. На сегодня она, скажем, произошла, а назавтра в некотором царстве бегит ко мне Митюшка мой. Он в Балтфлоте служит. Ладно, бегит... Беги, думаю, Христос с тобой. Беги, сынок. Надо же и нам повидаться. Ну, ладно. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Бегит, значится, мой сынок Митюшка, а под мышкой у него полбуханки хлеба.
      - Ну, говорит, мамаша, радуйся. Произошла, говорит, в некотором царстве, в некотором государстве эта, значится, революция.
      - Слава, говорю, тебе, господи Христе, боже наш. Не сухой t. ли, говорю, хлеб-то?
      А в те дни, детишки-ребятишки, в этом царстве гражданам ма- ' ло-мало хлебушка выдавали. Кому, значится, четверка, кому осьмушка, а кому и полфунта синьки или пузырек уксусной эссенции.
      Вот, думаю, спасибо, что Митюха заместо хлеба синьки не " принес. Неинтересно, думаю, ее кушать в такие дни.
      И навалилась я, значится, на хлеб и шамаю. И гляжу - Ми-тюшке все на месте не сидится, и все он колбасится.
      - Ну, говорит, прощайте, мамаша, кушайте, а мне бежать надо. Перекрестила я его, а сама все хлеб шамаю. А Митюша от креста отмахнулся и бегит.
      После пошамала я - охота водички испить. Ну, скоро сказка сказывается, да не скоро дела обделываются. Пошла я на кухню, крантик верчу, а воды нетути - трубы лопнули.
      Ну, думаю, спасибо, что хлеб еще есть. А то, думаю, неинтересно синьку жевать.
      После, конечно, подхожу свет зажечь. Трык - открываю, а света нет.
      Ну, скоро сказка сказывается, да не скоро дела обделываются. Сижу это я в потемках и хлеб шамаю. А после бегит мой Ми-тюшка с Балтфлота и кричит обратно:
      - Ну, кричит, мамаша, радуйтесь. Еще, говорит, одна революция произошла.
      - Это, говорю, хорошо. Это, говорю, отлично. Может, говорю, вода теперича будет. А то, говорю, неинтересно сухую синьку лопать...
      Няня задумалась, покачала головой и стала собираться с новыми мыслями.
      С мыслями не собралась, а глубоко вздохнула и закончила:
      - А произошла это, детишки-ребятишки, еще одна революция. И устроили это в честь ее седьмую годовщину, на манер праздника. И я там была, мед-пиво пила, по усам текло, а в рот не попало.
      
      

© М. Зощенко, 1924 г.

Счетчики:

Ссылки для поклоников Зощинка:

аккредитация Петровск. Быстрая аккредитация представительств иностранных компаний в банке.