|
Предыдущая Следующая
Эволюция мировоззрения Зощенко тесно связана с изменением его ориентиров в области поэтики. Весьма показательно, что создание столь новаторского по жанру и стилю произведения, как “Возвращенная молодость”, получает обоснование через сравнение работы писателя с работой художника:
“Возвышенную скорбь, почтенную хандру, прелестную грусть, очаровательное уныние, гордое презрение к людям, благородное самоубийство и раннюю поэтическую смерть наука, увы, рассматривает несколько иначе, чем литература. И знание всего этого писателю столь же необходимо, как необходимо художнику знание анатомии. Конечно, художник может рисовать и без знания анатомии. Можно рисовать, как рисовали пещерные жители – профиль с двумя глазами. И это, кстати сказать, нередко можно наблюдать в литературе” [4, т. 3, с. 160].
В повести “Перед восходом солнца” (1943) Зощенко вновь, в еще более категоричной форме вернется к принципиально важному для себя уподоблению писателя художнику:
“Меня всегда поражало: художник, прежде чем рисовать человеческое тело, должен в обязательном порядке изучить анатомию. Только знание этой науки избавляло художника от ошибок в изображении. А писатель, в ведении которого больше чем человеческое тело – его психика, его сознание, - нечасто стремится к подобного рода знаниям. Я посчитал своей обязанностью кое-чему поучиться” [4, т. 5, с. 11-12].
Значительная степень сходства процитированных фрагментов позволяет отчетливее увидеть изменение в авторской позиции. За десятилетие, отделяющее “Возвращенную молодость” от книги “Перед восходом солнца”, Зощенко стал иначе смотреть на соотношение живописи и слова, осознав к концу 30-х – началу 40-х гг., что “в ведении писателя больше чем человеческое тело – его психика, его сознание”. Из тезиса об относительно большей сложности литературы в сравнении с изобразительным искусством исходит он и в предисловии к “Шестой повести Белкина” (1937). “Не без робости” приступая к “копии с пушкинской прозы”, автор замечает:
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
