|
Предыдущая Следующая
Описание банкета строится в духе таких разновидностей "порядка", как "правильное функционирование" и "каждый на своем месте" ("Кругом миллионеры расположились. Форд на стуле сидит. Опять же фраки. Дамы. Одного электричества горит... на двести свечей"). Старательно разыгрываемый героем спектакль на тему "все в порядке" призван гладко вписаться в функционирование этой совершенной системы. Даже контрапунктная врезка "наших свободных" нравов ("Скорая помощь..." и т. д.) выдержана в терминах иронически "правильного взаимодействия колесьев", особенно учитывая мысленную трансформацию кареты скорой помощи в похоронный катафалк 3. На игру с поддержанием порядка работает и фарсовое совмещение этикетных кодов, "ихних" и "наших", вроде предположительно светского ныряния под стол за галошами.
Поскольку угроза порядку исходит от "опасной еды" ("переедания", сопровождающегося "страхом", "боязнью отравления" и "хождением по грани смерти"), "пищевая" парадигма представлена достаточно подробно, включая ее "медицинские" ответвления:
Место действия - званый обед; основные компоненты декорации - стул (Форда) и обеденный стол; меню - "курятина"; диагноз - "костью подавился"; пораженные области - горло и живот ("харкать... за горло хвататься"; "за брюхо рукой взялся - наверное, кольнуло"); первая помощь - "попытки самолечения" ("Начал было в горле копаться"); альтернативный диагноз - "подозреваемое отравление" ("может... заглотали... несъедобное?"); отвергаемый курс лечения - посещение туалета ("побежать... в уборную... до ветру"); избираемый курс - "еда под видом чего-то другого" (продолжение еды и досиживание до конца обеда ради приличий).
В то же время коллизия, развертывающаяся в рассказе, подпадает под категорию "гостевого" топоса, всегда чреватого опасностями и подвохами, несмотря на внешнюю корректность взаимного обращения гостей и хозяев, здесь доведенную до дипломатического максимума. Заостренный вариант "гостевой" ситуации образует ее совмещение с "иностранностью", дающее архетипический топос "незваных гостей", то есть, "вражеской оккупации" 4. Правда, "француз" не является в буквальном смысле ни жертвой отравления, ни даже иностранцем (по отношению к хозяину и остальным гостям). Однако общая атмосфера стресса, вызванного необходимостью действовать на чужой территории и по чужим правилам налицо благодаря повестовательной перспективе "нашего" (то есть, иностранного относительно заграницы) рассказчика.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
