Предыдущая Следующая
Постоянная тема – героическое презрение к смерти.
Комиссар Подтелков произносит смелую речь перед казнью. «И в этом было мужество, воля и долг революционера. Тот долг, который выше личных чувств и выше смерти» (ГК; 3: 406).
Но иногда даже твердость перед лицом смерти получает лишь сдержанное одобрение "автора", для которого важны не столько чисто технические показатели в борьбе со страхом и хаосом, сколько торжество некого высшего нравственного смысла.
На суде, возглавляемом его бывшим подчиненным, Миних заявляет: «"Я только в одном виноват… что я тебя, собаку, не повесил, когда ты… попался в плутовстве"… И в этом ответе Миниха было, конечно, много храбрости и мужества. Другие бы стали ныть и подхалимничать. А этот сделал такой гордый ответ. Но тут, конечно, были личные счеты… И потому подобный поступок… нас только может удивлять, но к человеку мы остаемся холодны и равнодушны» (ГК; 3: 417–418). Аналогично заключение истории о героическом мученичестве протопопа Аввакума: «Но полного восхищения это у нас не вызывает. Мы говорим о храбрых поступках, которые, так сказать, лишены большой цели и значения… поскольку идейка все-таки слабовата» (ГК; 3: 417).
Наравне с преодолением страха репрессий ценится победа человеческой воли над чисто биологическими опасностями.
«Наполеон был умен … понимал физическую сущность вещей. В 1810 году он посетил лагерь зачумленных. Он хотел показать пример мужества и бесстрашия… "Кто способен побороть страх, тот может побороть и чуму"… Сенека был болен жесточайшей неврастенией и ипохондрией…[Он] сумел полностью вернуть свое потерянное здоровье… свою необычайную силу воли и твердость психики…[Его] самоубийство произошло при… необычайных обстоятельствах и… показало мужество и волю этого великого старика… Надо было иметь железные нервы… Это сделал человек, который в молодые годы погибал от крайнего расстройства нервов» (ВМ; 3: 103–105).
От волевой победы над собственным организмом недалеко до исцеляющего воздействия на чужой:
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|