|
Предыдущая Следующая
"Играли в этом городском театре оперу" - "Кроме выдающейся игры артистов, был в этом театре... монтер" - "Сегодня, для примеру, играют “Руслан и Людмила”..." - "“Ну так я играть отказываюсь. Отказываюсь, одним словом, освещать ваше производство. Играйте без меня”".
Менее заметно, но еще более последовательно проведен лейтмотивный момент “сидения”, несущий тему “человеческого достоинства”:
"А в центр, на стул со спинкой, посадили тенора" - "барышни... просят их посадить в общую залу" - "“Сейчас я вам пару билетов сварганю. Посидите тут, у будки”" - "“Посмотрим тогда... кого сбоку сымать, а кого в центр сажать”" - "замкнул на все ключи будку и сидит - отчаянно флиртует" - "“Сейчас я их куда-нибудь посажу”" - "Сажают тогда его девиц на выдающиеся места и начинают спектакль".
Более того, сидя и флиртуя в будке, монтер как бы оказывается в положении привилегированного театрала, занимающего особую ложу, где он принимает собственных гостей, дам и т. д.
Свидетельствуя о тщательной стилистической и композиционной проработке текста, эти и другие структурные эффекты, однако, еще не дают ключа к его содержательному истолкованию.
2. Интертекст
Следуя гипотезе о существенности для Зощенко не только социо-культурных и стилистических, но и “экзистенциальных” проблем и учитывая тенденцию к их сокрытию, присмотримся к сюжету "Монтера" в этом плане. Главный конфликт происходит если не "через" девиц, то во всяком случае, на их почве. Самолюбие монтера, в экспозиции уже задетое отведением ему на снимке места сбоку, окончательно уязвляется в основной новелле непредоставлением мест на спектакле его барышням. Герой оказывается публично унижен по самой, так сказать, банальной, но и самой животрепещущей - “любовной” - линии и отвечает публичным же предпочтением флирта с девицами своим служебным обязанностям.
“Публичность” унижения - частая тема в рассказах Зощенко (вспомним хотя бы "Аристократку"). Здесь она наглядно подана уже в экспозиции - благодаря как “коллективности” события, так и его “художественной фиксации” в виде снимка: "На общей группе, когда весь театр... снимали на карточку...". В основной новелле элемент “публичности” доведен до максимума тем, что скандал разыгрывается с участием посторонних барышень, театрального персонала за кулисами (монтер, тенор, кассир, управляющий, дирекция) и, наконец, всего театрального зала ("Публика орет").3 Не последнюю роль играет при этом и происходящее на сцене - вопреки его почти полной незаметности.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
