|
Предыдущая Следующая
5 Кстати, название пьесы, упоминаемое в тексте рассказа - "Кто виноват?", повидимому, является ложной отсылкой; во всяком случае, в одноименном романе Герцена (заглавие которого неоднократно всплывает в ПВС в связи со снедающим МЗ чувством вины; см. гл. II) ничего подобного не происходит. Эпизод с грабежом мог быть взят Зощенко из довольно длинного рассказа Лескова "Грабеж" (1887 г.; Лесков: 112-153), сюжет которого он с одобрением пересказывает в "Письмах к писателю", причем сводит его исключительно к соответствующему эпизоду, а заглавие перевирает (см. гл. II, Прим. 3). Интерес Зощенко к этому рассказу следует связать с зощенковским инвариантным мотивом “невольного воровства”. Правда, в "Актере" воровство никоим образом не носит “невольного” характера. Поэтому с привлечением лесковского подтекста где-то на заднем плане рассказа возникает эффектный контрапункт: у Лескова и, повидимому, в пьесе один честный человек по ошибке грабит другого, у Зощенко актеры-профессионалы цинично грабят честного любителя под прикрытием сценической условности.
6 Аналогичная "еврейская" хохма есть в "Аполлоне и Тамаре" (1923 г.) - при упоминании о счастливом сопернике заглавного героя по музыкальной линии:"На всех вечерах подвизался теперь маэстро Соломон Беленький с двумя первыми скрипками, контрабасами и виолончелью... Маэстро Соломон Беленький и исчезновение бархатной куртки сделали Аполлона Перепенчука безвольным созерцателем" (2: 38, 41).
7 Ср., кстати, уподобление театра, режиссера, юпитеров и т. д. сотворению мира в "Мейерхольдам" Пастернака (1928 г.). От “похищения света” монтером и Черномором протягиваются самые широкие мифологические параллели, и прежде всего - к амбивалентным фигурам типа Люцифера и Прометея.
8 Переклички Зощенко с Пушкиным - богатая тема; в интересующем нас плане заслуживает упоминания аллюзия на "Каменного гостя" в "Мелком случае..." (в ГК-Л), где притязания героя на любовь женщины разбиваются - перед лицом памятника Пушкину! - выяснением, что герой красуется в пальто, украденном у ее мужа (см. Жолковский 1994а: 229-230). Что касается пародируемой Зощенко поэтической формулы "одной рукой - другой рукой”, то у Пушкина она могла восходить к классической строчке Овидия о скифах, вынужденных быть всегда готовыми к нападению врагов: Hacaratinfelix, hactenetarmamanu, "Пашет одною рукой, держит оружье другой" (Tristia, V, 10. 24; пер. С. Шервинского, Овидий: 81). Зощенковская абсурдизация этой формулы могла быть подсказана преувеличенной жестикуляцией оперных певцов, как бы "поющих руками".
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
