|
Предыдущая Следующая
Что же нес в себе Троянский конь, приветливо введенный Брюсовым в Трою символизма? Слово как таковое и неологизирование. Урбанизм. Ерунда. Слово, как таковое в чистом виде абсурд, неразменная монета, негодная к употреблению. Слово, как таковое, познаваемое, как слово -- образ -- вечно в поэзии. Неологизирование, неоритмирование, -- но это поступь формы, а не почерк ее. И это все? -- Нет, это еще "ничего"! Это все для толпы и ноль в ладонях искусства.
Благерство и кукольная комедия петрушек, поза и брань для "заметьте", для "Обратите внимание, Христа ради!", -- а где около футуризма Лифшиц? Куда смолкли Асеев, Пастернак? Неужели кто-нибудь самый безумный и наглый будет так глуп, что назовет футуристическим "Облако в штанах"? Футуризм, где ваши псы сторожевые -- Большаков, Шершеневич, Третьяков, Ивнев, ваши первые футурохранители? Остались только Бурлюк да Каменский, с завидным постоянством повторяющие изо дня в день футуросказки про белого бычка, истории такие старые, что их даже в скрижали неловко!
Прелестная бездна -- это уже для раскаивающихся символистов. Это только для дам. Футуризм таил в себе еще одну возможность. И эта возможность давала жить тому, кто хотел и умел только убивать. Саломея футуризма, танцевавшая вокруг литературного Иоканаана, вы хотели целовать эти губы реализма?! Так целуйте, п<отому> ч<то> вы были молоды. Нынче, еще танцуя, вы принуждены уж опираться на костыли программы и гипнотического рассудка. А голова седая! Но, когда отплясывали танец семи камаринских -- билось босокрылое, кудластое сердце. И все видали только живот, но не видали сердца, ибо хотели до неприличного оприличить бездну, окомфортабелить ее! А футуризм уже со дня рождения был беременен образами и это спасало его! П<отому> ч<то> спасают не тема, не темперамент, не звук, не мертвые строки, ибо строки всегда рождаться обречены мертвыми. Нельзя родить необъятное, а слово огромно и не поддается рождению. Саломея попробовала родить слово, как таковое, и поседела в бесполезных родах. Но образ, понимаемый в самом узком смысле и в самых разнообразные видах, это то чудо, которое кормит пятью сардинками все годы, сбежавшиеся, чтобы мудростью своей пошалить в квартире двадцатого века.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
