|
Предыдущая Следующая
С примерами такого расщепления мы уже столкнулись, соотнеся рассказы «Находка» и «На живца». Особенно красноречив эпизод «Безумие» из ПВС.
К МЗ является его alterego, одержимый манией преследования и видениями протягиваемых к нему рук, и просит спасти его, поменявшись с ним фамилиями; он уходит, уже в качестве «поэта Зощенко», а МЗ в тоске ложится в постель.
Эти и другие проявления самоидентификации "я" с комическими и отрицательными "другими", помогают возвести "гостевые" сюжеты к психологической ситуации ПВС.
Впрочем, нет недостатка и в прямых свидетельствах о нелюбви к гостям самого Зощенко; так в том же 1927 году Чуковский записывает его слова:
« – А люди… если они придут ко мне в гости, я сейчас же надеваю пальто и ухожу… – … Значит… всех ненавидите? Не можете вынести ни одного? – Нет, одного могу… Мишу Слонимского… Да и то лишь… если я у него в гостях, а не он у меня…» (1991а: 52).
Кто же такие эти нежеланные гости, чьи визиты хуже воровства? Еще одним приближением к ним являются у Зощенко "нищие", тоже посягающие на чужое. Как уже говорилось в гл. I, рассказчик ПВС посвящает немало страниц своему "комплексу нищего", обнаруживая его проявления в своих произведениях, снах и воспоминаниях.
«Кто-то» предлагает нищему с мешком взять МЗ; тот протягивает руку, МЗ поднимает крик. «Кто-то говорит: – Не отдам… Это я нарочно. Нищий уходит… Я часто видел нищих во сне… Они стучали в двери моей комнаты… Одна короткая сценка относилась к трехлетнему возрасту – мать шутливо протянула меня нищему… Я вспомнил о тех нищих, которых я встречал на улице. Нет, никакого страха я к ним не испытывал…» (3: 561, 588).
Дело, однако, не в опасности, исходящей от реальных нищих, а в загадочном восприятии их авторским "я" как бы изнутри:
После смерти отца мать берет МЗ хлопотать о пенсии у высокомерного художника Чистякова; утешая мать, МЗ нанимает ей извозчика, но вынужден осознать себя нищим «с протянутой рукой» (3: 590–591). «Гроб [матери] несут в церковь. Я остаюсь на улице. Я сажусь на ступеньках храма. И сижу рядом с нищими. Я сам нищий. У меня нет ничего впереди» (3: 501). В светскую гостиную врывается несчастная тетка хозяина с требованием ежемесячной выплаты, завещанной ей его отцом. Он прогоняет ее, швырнув кредитку, и продолжает чтение своих снобистских стихов (3: 594–595). Работая на переписи населения, МЗ встречает опустившегося гимназического товарища и дает ему денег (3: 505–506; ср. еще героя «Последнего барина», см. Прим. 17). МЗ встречает на улице поэта Т[иняко]ва, в стихах называющего себя проституткой, а в жизни с успехом собирающего милостыню. МЗ подает ему «значительную сумму», но тот продолжает попрошайничать. «Я мог страшиться такой судьбы… чувств… поэзии. Я мог страшиться образа нищего» (3: 596–599).
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
