|
Предыдущая Следующая
На сексуальном фронте теперь в положительном свете предстает власть партийного мужа над более отсталой женой: возникает уравнение "партия, власть = культура". Таковы оба уже рассматривавшиеся рассказа на тему о повышении культуры темной жены партийного работника, которая в одном случае согласна, что муж вправе бросить ее за необразованность, но, чтобы удержать его, решает выучить «Дроби» («Пациентка»), а в другом из ревности научается читать и убеждается, что подозрительное письмо было от заботившейся о ее просвещении сослуживицы мужа («Рассказ о письме…»).
Особую главу приятия власти образуют истории с милицией (где Зощенко некоторое время работал). Начинаясь с инвариантных "необоснованных подозрений", они кончаются идиллическим изображением милиции как гаранта и воплощения порядка; вспомним хотя бы «Уличное происшествие», где выясняется, что милиционер вовсе не арестовал женщину, а просто прогуливается с ней. Интересное совмещение этого милицейского комплекса с инвариантным мотивом "научной аномалии" (закономерного нарушения научной картины мирового порядка) – история о том, как всех электричество дергает, а милиционера нет, но оказывается, что дело в его галошах:
«"Резина же не имеет права пропущать энергию»… Милиционер …скинул свои калоши… Тут у лужи его и дернуло!.. Народ стал спокойно расходиться… А милиционер… пошел стоять на свой перекресток» («Научное явление»).
Все это – и свойства резины, и свойства электричества, и стояние на своем месте (перекрестке) – типичные проявления излюбленного Зощенко "порядка", научного и социального.
Милиция выступает у Зощенко и в культуртрегерской роли, например, в рассказе о вздорном провинциальном папаше, которого перевоспитывает милицейская отдача чести гражданам («Огни большого города»; 1936 г.). Налицо почти точное обращение ситуации в «Страданиях молодого Вертера» (1933 г.), где рассказчика грубо хватают и собираются «волочить в милицию»[18].
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
