|
Предыдущая Следующая
Принятое либеральное восприятие нонконформистских классиков – XIX века Мандельштама, Ахматовой, Пастернака, Булгакова и других – представляет их то невинными жертвами режима, то его умудренными и проницательными критиками, вынужденными к неприятным компромиссам с ним, но тем не менее никак не затронутыми его тлетворной идеологией. Разумеется, две эти версии противоречат друг другу. К тому же, первая из них (“невинная”), проникнутая эзоповским духом защиты нонконформистов от официальных нападок, содержит, пусть в мистифицированном виде, зерно понимания их “советской” природы, а вторая (“проницательная”) невольно смыкается с традиционной советской, которая справедливо вменяла будущим классикам ту или иную степень идеологической невыдержанности и часто делала это на высоком профессиональном уровне, чутко выявляя особенности их творческой физиономии (пример – статья Гурвич 1994 [1937] о Платонове, где политический донос на писателя основан на серьезном анализе его поэтики, во многом сохраняющем свою ценность по сей день). Ирония объективного сближения сегодняшних либеральных оценок с взаимно противоположными (под)советскими уже отмечалась в критике. Подобных совпадений не следует стыдиться. Их надо признать, критически осмыслить и превзойти всерьез, а не путем риторических отмежеваний. Ценные опыты ревизии подобного рода уже имеются – достаточно сослаться на работу М.Л. Гаспарова о позднем Мандельштаме (М. Гаспаров 1996).
Вернемся в этом свете к Зощенко. Зощенковедческая литература включает сегодня несколько монографий и материалов о жизни и творчестве писателя, многочисленные воспоминания современников и все растущий корпус исследовательских статей и глав в книгах. Постепенное движение от критико-публицистических реакций к более объективным исследовательским подходам породило достаточно богатый спектр принятых трактовок. Несколько схематизируя, их можно свести к следующим пяти.
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
