|
Предыдущая Следующая
3. Ранняя версия
Помимо серии классических и собственных – "донжуановских" и родственных им – интертекстов, в зощенковском корпусе у «Эльвиры» есть и более или менее непосредственный ранний вариант: рассказ «Веселая жизнь» (1922 г.).
Одному генералу «на пятьдесят первом году, перед смертью», надоели капризы жены, и он решает «пожить разгульно». Он едет к «циркачке» – «наезднице и актрисе… мамзель Зюзиль», с мыслью увезти ее на юг. «У циркачки руки трясутся», она соглашается, камердинера Ваську посылают за пивом, а когда он «возвращается – сидят у зеркала генерал с циркачкой, будто новобрачные». В Кисловодске «[с]нял генерал квартиру, а циркачка через улицу комнату. Живут… Только… дама мамзель Зюзиль по этим местам не слишком шикарная», Васька советует прогнать ее. «А циркачка: – Передайте, кричит, генералу, что я ему… за такое нахальство[24] голову вырву… А очень тут испугался генерал… – Мне, военному генералу, невозможно перенести оскорбления. Лучше, говорит, я из комнаты никуда не выйду…» Но к нему приходит некий лезгин и предлагает «за едой» рассказать «дельце», говоря: «–[З]а честь женщины [я] всегда вступлюсь… [Е]сли вы не удовлетворите капиталом обиженную мамзель Зюзиль, так она оскорбит вас действием публично. А [я]… выжимаю левой рукой три пуда, рука у меня тяжелая. Были даже смертельные исходы». Генерал посылает Зюзиль «три катеньки», но Васька пропивает их. Вечером генерал выходит в кафе, и циркачка бьет его «по сухонькой щеке наотмашь. Упал генерал в траву и лежит битый в тревожной позе. А лезгин схватил скатерть, сдернул – все бламанже на пол рухнуло». Дома генерал хочет стреляться. но раздумывает: «– Если бы лезгин меня ударил, то да – я бы застрелился… А баба не считается… А в дороге покушал генерал через меру и помер от дизентерии» (1: 74–81).
Сходство с «Эльвирой» и ее донжуанским и автопсихоаналитическим фоном поразительно. Общая с «Эльвирой» сюжетная канва включает
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
