|
Предыдущая Следующая
Леля и Минька любят ужинать с гостями, но слишком разговорчивы и затмевают папиного начальника. Отец запрещает детям говорить за столом, и они молчат, даже когда Леля роняет масло в чай начальника («Золотые слова»). В ПВС маленький МЗ нервно ждет мать из города, воображая разные опасности: «Скорей всего, мама зашла в кафе, там что-нибудь скушала и заболела. И вот теперь ей доктор делает операцию» (3: 540). Рассказ о дореволюционном генерале, увлекшемся цирковой актриской, кончается так: «А в дороге покушал генерал через меру и помер от дизентерии» («Веселая жизнь»). «Кормящая… мать теряет своего младенца… Он простудился и вдобавок, кажется, еще проглотил какой-то металлический ключик» (ВМ; 3: 22). «Наша мама не позволяла нам… есть [мороженое]. Она боялась, что мы простудимся и захвораем» («Калоши и мороженое»). Леля, завидующая Миньке, который часто болеет, благодаря чему его особенно балуют родители, притворяется проглотившей бильярдный шарик – в надежде на подарки («Тридцать лет спустя»).
Менее безобидно выглядит "опасная еда" в «Истории болезни»:
«Однако перед самым выходом я захворал детским заболеванием – коклюшем. Сестричка говорит: "Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули"».
Эта зловещая картинка, оттененная нарочито безобидными пояснениями «сестрички», собирает воедино целый ряд зощенковских фобий: боязнь еды, болезней, врачей и ситуации "в гостях". Готовым предметом для такого совмещения и является больница.
Медицина, призванная спасать людей от последствий различных эксцессов, в частности, гастрономических, нередко (как мы помним из гл. IV) сама выступает в роли источника опасности и властных репрессий, в частности – нанося удары по пищеварительным органам.
К перепившему герою вызывают врача, который «говорит: "Что-то у него в организме от пива заскочило. Кишка, может, за кишку зашла"». Его везут в больницу, и он с ужасом пробуждается среди покойников в морге, после чего бросает пить («Живой труп»). «Нынче… все больше медиков судят. Один… операцию погаными руками произвел, другой – с носа очки обронил в кишки и найти не может, третий – ланцет потерял во внутренностях или же не то отрезал, чего следует, какой-нибудь неопытной дамочке. Все это не по-европейски». Приглашенный к заболевшему мужику «медик с высшим образованием» определяет, что тот «объелся… через меру. Пущай… клистир ставит и курей кушает». Но мужик остался недоволен. «Какие дамские рецепты ставит!.. А курей пущай кушает международная буржуазия». Пригласив знаменитого знахаря, он проглотил по его указанию записку с заговором, «повеселел, покушал даже, но к ночи все-таки помер» («Медик»).
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
