|
Предыдущая Следующая
Однако в картинах советской жизни осмеянию подвергаются как стеснительность приличий, так и слабо прикрытая ими грубость (жадность, мордобой, блохи).
У героя не хватает мелочи на гардероб, за что «вешальщик» готов его «галошей по морде ударить». Герой говорит: "Ты, зараза, не ори на меня. Не подрывай авторитета в глазах буржуазии.. Гляди, какую харю наел, ухаживая за нэпом"» («Мелкий случай»; 1: 370–373). Зрители жалуются, что «в театрах сидеть не можно – блохи жрут… Тут, представьте, музыка играет… Рядом… дамочка сидит… А тут, я извиняюсь, блоха ногу сосет… [Р]асстегнуться неудобно… и почесаться вроде как неловко… Пущай дирекция… привешивает на ручку каждого кресла индивидуальный пакет с порцией блошиного порошка» («Дни нашей жизни»).
Тема маски и ее разоблачения – одна из центральных у Зощенко (см. гл. XIII), и элитарные коды принимают самое непосредственное участие в ее разработке.
Чтобы испытать своих подчиненных, некий комиссар инсценирует реставрацию власти белых. Он «подговаривает одного своего идейного товарища… одевает его получше, в желтый китель… дает ему в руки хлыстик с серебряным шариком, надевает лучшую кепку на голову, высокие шевровые сапоги… Все видят – стоит новое начальство в гордой дворянской позе. Вот в руке у него стек…» Подчиненные принимаются лебезить, а один даже «привира[ет], что… завсегда был доволен [дворянским] кругом и пышным угощением в виде тартинок, варенья и маринованных грибов» («Испытание героев»). Не получив номера в гостинице, рассказчик пытается «пройти под флагом иностранца» – то ли немца, то ли испанца. «[Я] выворачиваю наизнанку свое резиновое международное пальто с клетчатой подкладкой, напяливаю кепку на нос, покупаю сигару… и вот в таком неестественном виде со своим экспортным чемоданом вламываюсь снова в гостиницу». Следует макаронический разговор с портье, «любител[ем] поговорить на иностранном языке», причем у обоих «поджилки» и «руки трясутся». Разоблачение наступает, когда «мой чемодан при плохом замке раскрывается… и, конечно, оттуда вываливается… разная дрянь. Ну, там, бельишко залатанное, полукальсоны… и прочая отечественная чертовщина» («История с переодеванием»). Решив «поприличней одеться», герой покупает «этакую рубашку фантази… не хуже заграничной продукции». Из чистоплотности он отдает ее в стирку, получает севшей и вынужден «сверху еще для отвода глаз старенькую напяли[вать], чтоб без хамства было» («Рубашка фантази»).
Предыдущая Следующая
© М. Зощенко, 1926 г.
|
